Так что же мы потеряли?

В приговорах и наказах 1905-1907 гг. крестьяне отвергали реформу Столыпина принципиально и непримиримо:

Требовать отмены закона 9 ноября 1906 г., разрешающий выход из общины и продажу надельной земли, так как закон этот через 10-15 лет может обезземелить большую часть населения и надельная земля очутится в руках купцов и состоятельных крестьян кулаков, а вследствие этого кулацкая кабала с нас не свалится никогда

Кстати «кулак» он же «мироед» это не трудолюбивый крепкий хозяйственник (тот был «середняк»), но сельский ростовщик, перекупщик, спекулянт и настоящий эксплуататор, доход которого прямо зависит от количества должников и малоимущих крестьян в селе. В конце девятнадцатого века специалист по русской крестьянской жизни писал следующее:

"В каждой деревенской общине было 3-4 обычных кулака, а также с полдюжины типов того же рода, но помельче . Им не нужны были ни техника, ни промышленность; только сноровка для того, чтобы обратить себе в доход нужды, печали, страдания и неудачи других.

Дешевый или бесплатный труд должника – его капитал. Именно потому они были лютыми врагам колхозам и совхозам.

Неприятия программы Столыпина крестьяне демонстрировали удивительные по нынешним временам дальновидность и здравый смысл:

По мнению крестьян, этот закон Государственной Думой одобрен не будет, так как он клонится во вред неимущих и малоимущих крестьян. Мы видим, что всякий домохозяин может выделится из общины и получить в свою собственность землю; мы же чувствуем, что таким образом обездоливается вся молодежь и все потомство теперешнего населения. Ведь земля принадлежит всей общине в ее целом не только теперешнему составу, но и детям и внукам…

Мы признаем землю Божьей, которой должен пользоваться тот, кто ее работает; оградите переход земли в одни руки, ибо будет то же, что и теперь, - ловкие люди будут скупать для притеснения трудового крестьянства…

У нас у всех в памяти кутузки, продажа скота, заушение со стороны властей, слезы жен и детей, которые оплакивали трудами откормленную скотину и продавали с торгов кулаку за недоимки (надо думать далеко не по рыночной цене); мы знаем, что землей владеют только тысячи, а безземельных миллионы, а поэтому право и желание должно быть по закону на стороне большинства.

Так что «великому реформатору» пришлось понюхать незатейливый крестьянский кукиш, что крайне его разочаровало. Скоро мужик стал бунтовать. Тогда из отеческой заботы о народе Столыпин ввел знаменитые военно-окружные и военно-полевые суды. В них не было юристов – судили обычные армейские офицеры, а права им предоставлялись широкие.

За 1906-1909 гг. военно-окружными судами были приговорены к смертной казни 6193 человека (повешены 2694 человека), военно-полевыми судами – более тысячи, по распоряжениям генерал губернаторов расстреляно без суда и следствия 1172 человека. Далеко не всегда суды даже давали себе труд узнать имя казненного: вешали и закапывали в яму как «бесфамильных». Поголовные порки и прочие более мягкие меры усмирения ни кем не подсчитывались. Именно так вели себя цивилизованные европейцы в своих восточных колониях по отношению к местному населению.

Встала острая проблема: куда девать излишек сельского населения при слабой промышленности и отсутствия колоний. Промышленность, при сильном напряжении, могла принять пару миллионов человек. Но, по разным оценкам, на селе проживало от 20 до 32 миллионов «лишнего» населения, которые не производили товарного хлеба (для экспорта за бугор), занимали земли, с которых едва кормились сами, а потому не нужные романовской империи. Выход для себя она нашла простой: часть народа пересилить в Сибирь и Азию, а остальных извести голодом. Перед нами обычный социальный геноцид.